Работу патологоанатома окружает множество стереотипов. В кино и сериалах эти врачи представлены как любители черного юмора, спокойно поедающие бутерброды у хирургического стола. В реальном мире одно упоминание этой профессии зачастую вызывает у обывателей ужас. Врач-патологоанатом с семилетним стажем Наталья рассказала РИАМО, в чем на самом деле состоит ее работа, почему она предпочитает живым компанию мертвых и какова вероятность оказаться в морге с бьющимся сердцем.
Сложная профессия для стрессоустойчивых
Я родилась в семье потомственных врачей, поэтому вопрос о выборе профессии у меня даже не стоял, а вот со специализацией вышло иначе. Желание стать патологоанатомом у меня формировалось постепенно.
Будущий профессионал в этой сфере, как и любой врач, должен закончить мединститут с интернатурой или ординатурой, а потом сдать квалификационный экзамен. Именно в ВУЗе я и сделала свой выбор – меня безумно увлекла исследовательская часть работы патологоанатома, а когда нас водили в морг, мертвые тела не вызывали у меня тошноты или ужаса.
Пожалуй, не все могут похвастаться моральной подготовкой для такой работы. Некоторые студенты говорили, что этот вариант точно не для них. Других же в дальнейшем пугало вскрытие – прямой контакт с мертвым телом не сравнится с присутствием в морге в качестве зрителя. Для меня первый раз тоже был решающим – стоя у секционного стола, я без лишних нервов произвела все необходимые процедуры. А некоторых моих знакомых тошнило.
И все же желающих стать патологоанатомами было немало. Человеку, решившему пойти этим путем, предстоит попотеть – я считаю, что это направление одно из самых сложных. Понадобится не только стрессоустойчивость, необходимо также быть отличным специалистом в разных областях, разбираться практически во всех болезнях и постоянно повышать квалификацию.
Мне повезло найти работу в столичной больнице, и пока мне ни разу не хотелось сменить профессию. А вот знакомые после моего трудоустройства реагировали по-разному: некоторые с пониманием – «работа есть работа», другие с интересом, а кто-то, наоборот, с ужасом и отвращением. Спрашивали, не мерзко ли мне работать, нет ли психологических проблем?
Завещать аккаунт и заказать виртуальные похороны: жизнь в соцсетях после смерти>>
Абсурдные стереотипы и рабочая этика
Стереотипов о моей работе действительно очень много, и я не знаю, какой из них абсурднее.
Еще одна байка из кино – человек, который очнулся в морге. Шанс подобного практически отсутствует. Прежде чем тело поступит в патологоанатомическое отделение, смерть будет констатирована врачами и медицинскими приборами, включая монитор. После чего тело на протяжении пары часов будет находиться в отделении, где умер человек. На момент вскрытия уже имеются признаки смерти, например, трупное окоченение.
Отсюда и ответ на распространенный вопрос: боимся ли мы покойников? Как бы это не прозвучало, но резать трупы – для меня рутина. Врачи клинических специальностей обычно воспринимают мертвого, как бывшего пациента, поскольку не так давно видели его живым. Для нас же – это исследовательский материал. Страха он не вызывает. Про сверхъестественные явления, вроде призраков в морге, вообще молчу – за все годы практики не видела подобного и вряд ли увижу.
Меня частенько спрашивают, приходится ли патологоанатомам вскрывать своих близких, но на самом деле это противоречит этике. Благо в таких случаях всегда помогут коллеги. Ну а тот факт, что ко мне попадают чужие родственники, вынуждает скорее размышлять о смерти, как о явлении. Работа дала мне понять, что перед ней все равны, и избавила от страха перед неизбежным.
Единственный стереотип, который хоть как то соответствует действительности – специфическое, а порой и циничное чувство юмора, но это касается врачей многих направлений. Возможно, для нас это способ психологической защиты.
Странное чаепитие: как работает «кафе смерти» в Москве>>
Процесс вскрытия и «популярные» смерти
Именно мы исследуем биопсии (кусочки органов, ткани или образования) пациентов, их операционный материал (удаленные органы, опухоли). Наша задача – поставить точный диагноз, который позволит вылечить больного. На основании нашего заключения врачи других специальностей назначают лечение. Еще бывают срочные биопсии, во время которых пациент лежит прямо на операционном столе.
Так что многие из тех, кто боится патологоанатомов, уже побывали под их наблюдением. Привыкнуть к такой ответственности непросто, ведь ошибка может стоить чьей-то жизни. Поэтому, если я не уверена, то всегда отдаю материал на дополнительный анализ или советуюсь с другими врачами.
При этом я предпочитаю постоянному контакту с живыми пациентами свой род деятельности. Несмотря на стресс, я нахожу свою работу более спокойной и интересной.
Сейчас в неделю я провожу по три-четыре вскрытия, каждое длится от получаса до полутора часов. В основном это делается, чтобы установить, правильно ли сработали врачи, так ли проходило лечение, а также в случае спорной причины смерти. Убийства и изуродованные насилием трупы – удел судебно-медицинской экспертизы, о чем тоже не все догадываются.
Вскрытие требует логики: иногда на то, чтобы установить причины смерти, уходят дни, и приходится проводить небольшое расследование. Одна из самых распространенных причин смертности в России – различные формы сердечно-сосудистых заболеваний, в частности, разные формы ишемической болезни сердца и головного мозга.
Из рисков могу отметить возможность столкнуться с какой-нибудь инфекцией, но этому подвержены и врачи других направлений. Что касается зарплаты, то ее размер зависит от стажа, квалификации, наличия ученой степени, рабочего режима и заведения, в котором работает патологоанатом. Лично я сейчас зарабатываю более 100 000 рублей.
Врач‑онколог Евгений Черемушкин: о «заразности» рака и лекарях‑шарлатанах>>
Тела для науки и просьбы родственников
Коллеги рассказывали, что порой от близких погибших поступают странные просьбы.
Еще некоторые пациенты при жизни завещают свое тело науке. Я считаю, что это очень полезное дело – благодаря этим людям мы можем производить множество важных исследований.
Они также служат практическим целям, допустим, для отработки техники оперативного вмешательства у будущих специалистов. Обычные тела для этого непригодны – люди будут в ярости, если получат умершего, обезображенного тренировками хирурга.
К слову, все те же родственники, как правило, мешают врачам использовать тело, завещанное им человеком, отказываясь признавать его волю. А вот самих добровольцев всегда хватает.
Свежие комментарии